I was soon deeply immersed in my two weeks of evening classes at the Cherry Marshall modeling school in London’s Grosvenor Street. In one direction, Ban the Bomb demonstrations were being orchestrated at nearby Speakers’ Corner in Marble Arch by earnest Cut Nuclear Defence members in horn-rimmed glasses and duffle coats. In another, Lady Docker, the richest woman in the land, would swan around Berkeley Square in her gold-plated Daimler with zebra-skin upholstery. Within barely a fortnight, I would be taught how to apply my makeup, style my own hair, and walk about elegantly in spiky stiletto shoes. We also learned how to curtsy, which was useful if you were a debutante but not exactly something needed if you were not. Finally, we learned how to walk the runway, execute a three-point turn, and properly unbutton and shrug off a coat while at the same time gliding along and smiling, smiling, smiling. This was something I was never much good at. My coordination and synchronization have always been a problem. And yet somehow, at the end of my fortnight, I was signed up and placed on the agency’s books.

Unlike now, when everything is done for them, a model back then had to apply her own eyeliner, shape her brows, and put on her lipstick. She also had to set and style her own hair, back-comb it and fold it into a neat chignon, or make the ends curl outward in the look of the time, the “flick-up.” Makeup artists and hairdressers who specialized in photo shoots were completely nonexistent. Each model was expected to own a model bag, and what she put into it was terribly important. There was no such thing as a stylist, either, so the better your accessories, which you carried in your bag, the more jobs you were likely to get...

С такой легкостью в душе он рассуждает о том, как должна выглядеть женщина Lanvin, что захватывает дух. Этот костюм, брюки длиной по щиколотку, бархатная бабочка и туфли, остроносые, надетые на голую ногу, завораживают всех. В его слова стоит вслушаться, в его устах это звучит особенно убедительно.
Альбер Эльбаз в уходящем году отметил блестящее десятилетие в одном из самых легендарных домов исторического и современного Парижа. А Париж без Lanvin был бы не Парижем, если бы Эльбаз не нашел тонкий подход к каждой женщине, одетой то в меховое манто, то в платье с воланами. Его часто сравнивают с Чарли Чаплином: это из-за походки, которая отчетливо видна на финальном поклоне дизайнера, когда зал рукоплещет, а редакторы первыми публикуют фотографии с показа. Кажется, мода слишком заигралась. Все становится скучным и неинтересным, но женственность никуда не уходит. Классика всегда живет, традиции и фирменный стиль ценятся так же, как и история, которая перекликает талант дизайнера с основательницей дома.
И снова 2000-е, пик расцвета моды, времени, когда в этом бизнесе нужны были те, которые могли справиться с давлением со стороны каждого, кто олицетворяет индустрию, убедить клиентов в коммерческом успехе. Теперь Эльбаза цитируют молодые дизайнеры, а цветы и аппликации все больше похоже на Lanvin. Оттенки и крой, ткани, облегающие фигуру, создающие гибкий эффект, баски и прозрачный шелк.
Осенне-зимняя коллекция, которая выпала на юбилей маэстро, стала одной из самых, безоговорочно, красивых в истории сотрудничества Эльбаза с французской маркой. Эти черно-белые меха, платья с басками, красные и изумрудно-зеленые из неопрена, топы с аппликациями из кружева, пальто и объемные юбки из синего бархата, ожерелья с брошками, которые после шоу расхватали редакторы моды по съемкам.
Его коллекции еще раз доказывают — классика вечна. После современных Alexander Wang и Rodarte все возвращаются к Lanvin. 

В мире моды стилисты и редакторы моды исполняют одну из самых главных ролей. Съемка американского Vogue без Грейс невозможна, как и чистая симфония, сыгранная без привычного движения дирижерской палочки. Индустрия моды полна талантов, оставленных за кадром. Люди, способные удивить вас не только звучным именем, но и красотой собственного восприятия часто наблюдают за общим действом из-за покрова занавеса или кулис, едва приоткрытой двери собственного кабинета или просто через призму объектива, фиксирующего эмоции и движение. Впрочем, физическое присутствие здесь вовсе не обязательно. При случае вы все равно узнаете знакомый почерк в привычном сочетании деталей. Ведь именно они на протяжении многих лет создают гармонию пространства, порой, делая это спокойно и тихо, а иной раз действуя нарочито, агрессивно и откровенно. Как бы то ни было, эти люди точно знают, как правильно воздействовать на подсознание и всегда попадают в точку...

Легендарная Анна Винтур называет Грейс Коддингтон "самым крупным бриллиантом в командной короне Vogue", и честно признается: "Ни у кого, кроме нее, нет настолько тонкого понимания того, что будет завтра и послезавтра. Даже у дизайнеров. Даже у меня..."

 

Богемные семидесятые, цитаты из коллекций Ива Сен Лорана, сафари и реверанс прошлому столетию, с чего и начинается новая эпоха дома Saint Laurent, переименованного Эди Слиманом, новым креативным директором французского дома. Пиджаки, расшитые золотыми пластиковыми деталями, торчащие из под рукавов оборки шелковых рубашек, жабо и бархатные банты, шляпы с глубокими полями и узкие брюки, как у звезд рок-н-ролла. Самой трогательной частью дебютного весенне-летнего шоу стал выход юной модели Эди Кэмпбелл в длинном сарафане из коричневой замши, тяжесть которого ощущалась при ходьбе. Кожаные юбки с перфорацией, объемные рукава и шелк, оголяющий грудь, кейпы, с вышитой по краю атласной лентой и подвески из металла придавали картине Лорановского шика. Финальные выходы моделей в платьях фуксийных, песочных, насыщенно синих и лазурных оттенков с черными летящими накидками ознаменовали, если не триумфальное, то эффектное возвращение Эди Слимана в мир высокой моды.